вебинар 21 февраля 2022 года
«Путь в фарминдустрию: личный опыт»
Рассказывают Илья Нечаев (Roche) и Артем Поромов (Отисифарм)

Что внутри?

0:17 — Вступление.

2:54 — Знакомство с участниками вебинара, их опыт и ощущения.

13:15 — Детали перехода в фарму.

16:04 — Возможности в фарм. индустрии.

19:10 — R&D.

36:50 — Клинические исследования.

46:02 — Регистрация и зарубежная регистрация.

52:02 — Служба обеспечения качества.

1:00:16 — Медицинский отдел.

1:14:24 — Маркетинг.

1:18:02 — Отдел продаж.

1:22:29 — Отдел по доступу продукции на рынок.

1:25:50 — Размер средних зарплат для стартовых позиций.

1:26:42 — Дополнительные возможности.

1:31:14 — Вся ли фарм. индустрия одинаковая?

1:37:00 — Отличия между российской и международной компанией.

1:41:46 — Кто/Что может помочь попасть в индустрию и развиться там?

1:50:30 — Курс «Из исследований в разработку фармпрепаратов»

Расшифровка вебинара

Спикеры рассказывают о себе
Илья Нечаев
к.м.н., руководитель направления «Онкология», Roche
Я занимаюсь тем, что помогаю людям лечить других людей. И, как многие прошел тернистый научный путь. Это было около 7-8 лет в разных лабораториях: государственных и частных. Причем в этих лабораториях, в зависимости от политики партии, направления могли меняться радикально. Это вам наверное очень знакомо. Это были и Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН (ИВНД и НФ РАН), и всероссийский научно-исследовательский Институт физической культуры и спорта (ВНИИФК), и научно-исследовательский Институт общей патологии и патофизиологии (НИИОПП), и наконец научно-исследовательский Институт имени П.А.Герцена (МНИОИ).

Пройдя такой путь, я начал думать о том, что же дальше. Такие мысли обычно увеличиваются кратно после защиты. И для меня ответом на тот момент стала фарминдустрия.
На самом деле, я подступался к переходу в эту индустрию дважды. Первый раз был еще до получения степени, и как это часто бывает, уже было ощущение выгорания, ощущение, что внутри фарминдустрии я могу принести ценности гораздо больше. Ну и кушать тоже хотелось, чего греха таить :) Первый раз даже оффер (предложение от компании) было на руках, но желание достигнуть цели — защититься — на тот момент оказалось сильнее. И еще только спустя 2 года я зашел в эту реку второй раз. И с 2014 года примкнул к рядам фарминдустрии.

Говоря уже про саму фарминдустрию, большая часть моей карьеры была связана с медицинским отделом, медицинским направлением и онкологией в частности. Но сейчас карьера стала потихоньку диверсифицироваться в сторону коммерческих функций и ролей, маркетинга, глобальных инициатив на уровне штаб-квартиры. И одно важное дополнение: все, что сегодня буду говорить — это личное мое мнение, это может в корне не совпадать с мнение работодателя.

Одной из ведущих мотиваций для меня в свое время было ощущение того, что я могу принести больше ценности для общества, для пациентов, будучи внутри этой индустрии. И при этом параллельно понимал и слышал, что бытует мнение, что фарма — это только про деньги, только про наживу. И называют этот переход зачастую «переходом на темную сторону». На самом деле, будучи внутри индустрии, начинаешь видеть мир совершенно иначе. Понимаешь, что все тут выстроено намного более прозрачно и намного более структурировано, и что этот переход в индустрию — ничто иное, как пробуждение светлой стороны силы. А та «темная сторона» — это только болезни и разные патологии, с которыми мы вместе сражаемся. Это в двух словах о моем пути, почему примкнул, почему сменил направление индустрии.
Поромов Артем
к.б.н., начальник медицинского отдела АО «Отисифарм»
Я вообще по образованию эколог, окончил Челябинский Государственный Университет (ЧелГУ), я из Челябинска. После этого или армия, или аспирантура. В Челябинске аспирантуры по специальности, к сожалению, не было, и я уехал в Москву на биофак МГУ. Продолжал заниматься экологией, защитился. Но в какой-то момент так случилось, что меня пригласили в около медицинский проект. В этот момент наши пути с Натальей и Ильей пересеклись, и мы немножко занимались около медицинскими вещами. Я, в частности, занимался токсикологией, в которой специализировался. Все мечтали о большой науке. И постепенно я еще работал в МГУ, проработал там еще лет 5.

Но как сказал Илья, кушать хочется. И не только кушать, хочется еще где-то жить, а зарплаты в МГУ не позволяют даже взять ипотеку, потому что официально по договору они очень маленькие — кто работает в бюджете, те знают. И тогда начинаешь задумываться больше о бизнесе, где платят нормальные деньги. Не обязательно даже о бизнесе — в принципе о чем-то, где платят нормальные деньги на достойное существование.
Тогда я не думал о фарме, я пошел на госслужбу. Я думаю, что мое поколение, наверное Илья тоже, всегда знали, что если хочешь хорошо жить — иди в чиновники. Мне так еще родители говорили. Я пошел на госслужбу, проработал там 2 месяца и понял, что это абсолютно не мои люди, абсолютно не то место, где я могу долго просуществовать, потому что это совсем другой мир. Особенно когда ты до этого работал в лаборатории и понимаешь уровень доверия, контакта, уровень общения с людьми и вообще уровень этих людей — эмоциональный, интеллектуальный и т.д.. Госслужба — это вообще другой мир. Я проработал там 2 месяца и начал задумываться о том, куда приложить свои скиллы, куда идти искать работу. И в этот момент я сел и подумал: а что я умею? И понял, что владею только статистикой неплохо, немного знаю про токсикологию.

Я решил попробовать пойти в фарму. Тогда уже почти все мои одногруппники, друзья, работали как-то в фарме или мониторами, или в медицинских отделах, или медпредами — кто в Челябинске остался. Сейчас все работают в фарме или около нее. Я сделал резюме по биостатистике и пошел искать работу в фармкомпаниях. Прошел довольно много собеседований, порядка 10. Приходил и говорил: вот я статистик. А они: ну, у вас опыта в фарме нет — давайте, до свидания! И в один из моментов меня пригласили на маленький проект для обработки данных. Проект мы сделали и тогда мне предложили постоянную должность — я стал заниматься исследованиями и статистикой.

Это было 6 лет назад и вот все это время я работаю в фарме. Я еще параллельно чуть-чуть поработал в МГУ, преподавал в Китае — ездил пару раз туда работать со студентами. Мне нравилось преподавать в МГУ, мне нравилось в принципе заниматься наукой. Но, к сожалению, есть свои сложности в бюджетной сфере, поэтому пришлось к этим немножко завязать. Я не жалею, что перешел из академии в фармбизнес, потому что сейчас я занимаюсь наукой еще больше, чем я когда-либо занимался, работая в научной сфере. И как Илья сказал очень красиво про светлую сторону силы — действительно, люди думают, что фармбизнес — это какое-то зло, которое хочет только наживы.

Работая внутри, ты понимаешь, что там работают точно такие же люди, большинство из них врачи, и никто не сидит и не думает, как бы кого-нибудь обмануть. Это совсем не так. Все пытаются решать проблемы, связанные со здоровьем населения, с упрощением схем лечения и так далее — об этом мы сегодня еще поговорим


Вопрос:
Сколько лет после окончания Университета занял путь в фарминдустрию?
Артём:

Илья:
7 лет

3-4 года
Какие возможности есть в фарминдустрии?
Вопрос: R&D — это что?

Илья: В широком смысле — это разработка с листа, то есть это может быть биоинформационная изначально, не обязательно мы сразу говорим о мокрой лаборатории, до выведения продукта на рынок. И вот здесь полный цикл от создания молекул до введения на рынок далеко не везде есть. Этот момент здесь и имеется в виду.

Артем: может быть знаете, когда мы говорим про российский бизнес или читая статьи, часто называют НИОКР. R&D и НИОКР переплетаются, Илья широко назвал R&D, весь цикл создания лекарств. Это хорошее определение. Та или иная часть это всего цикла разработки лекарств она есть в любой компании, как ни крути. Как минимум делать лекарственные формы нужно — это R&D. Это научная работа, которую нужно решать.

R&D в России: какие варианты?

В R&D входят ранние разработки, как-то: компьютерное моделирование, in silico. Там где выбирают мишень, то есть литературная, аналитическая работа. И дальше уже непосредственно изучение активных субстанций — в лабораториях in vitro капают животных. И после этого уже направляют данные, техническое задание на создание конкретного лекарства. Все это R&D?

Артем: да, можно и так сказать. Все-таки не все, очень малая часть R&D, раннего причем, находится в индустрии. Все-таки большинство — это научные институты, и эффективность R&D-процессов в фарме зависит от уровня интеграции с научными институтами и тем, насколько вы хорошо взаимодействуете с теми или иными учеными и насколько они готовы делиться с вами разработками на ранних стадиях. Это ключевой момент, особенно на ранней стадии разработки лекарств.

Наталья: Многие R&D, которые занимаются поиском инновационных молекул, ищут идеи у наших институтов. И тут важно в том числе подготовиться правильно, составить патент, чтобы такая коллаборация была возможна. Если патент составлен неверно, даже если все остальное супер, сотрудничество невозможно.
R&D в российской компании
Илья: Прежде чем рассказывать про возможности, хотелось бы немного подсветить тренды. Есть так называемая государственная программа, она существует достаточно давно, — Государственная программа по развитию фармацевтической индустрии. И не так давно, в конце 2021 года, была принята новая программа — ее продолжили, немного дополнили, поменяли — до 2030 года.

Ключевой момент, который поменялся в этой программе — это добавили блок по созданию совершенствованию и разработке новых инновационных лекарственных препаратов и медицинских изделий. Этого блока по разработке инновационных продуктов до этого не было. Да безусловно там есть и другие направления про импортозамещение и так далее, они никуда не делись. Но то что правительство четко видит необходимость развития инновационного блока, сегмента, который даже среди российских компаний не был настолько развит — это четкое направление, тренд, и он сейчас стал виден, как никогда. Это нам дает понимание, что направление R&D в частности в России будет развиваться. Здесь и естественные импульсы про развитие российских компаний. Мы понимаем, что говоря про возможные варианты, первый же блок — это R&D в российской компании.

Большое спасибо ребятам, которые присоединились и представляют несколько компаний, в которых есть R&D. Далеко не в каждой компании этот блок инвестируют. Но с этим трендом есть ощущение, что даже компании, в которых не было таких направлений либо будут их открывать, либо будут развивать. Но это тот посыл, тот тренд, который мы сейчас увидели. И с другими компаниями российскими обсуждали, общались — ребята поднимают этот вопрос, пытаются развивать. Это на самом деле очень лестно.

R&D в международной компании в России

Илья: следующий блок — и это редкий зверь, практически сказочный, но тем не менее он бывает. Это R&D в международной компании, но на территории России. Нельзя сказать, что он полностью отсутствует. Да, он более редкий, если сравнивать с R&D в российской компании. Тем не менее, такое бывает, когда западная компания может взаимодействовать с лабораториями и поддерживать их разработку на определенном этапе, когда возможна какая-то коллаборация.

Многие иностранные компании строят заводы для возможности здесь реализовывать свой потенциал. И это производство нужно отлаживать. Такие специалисты тоже требуются и достаточно в большом количестве. Чем дальше, тем тренд на локальное производство увеличивается.
R&D в международной компании за рубежом

Илья: следующий блок — самый масштабный. Здесь вопрос не ограничен. Сегодня готовился ко встрече и посмотрел, сколько у нас открытых ролей постдока. Опять же, говоря про западные компании, у нас зачастую есть такая возможность, что кандидатскую мы пишем, постдоки, работаем — все это внутри компании. На сегодняшний момент в мире у нас открыто более 600 постдоковских ролей — это и биоинформатические, и мокрые лаборатории, и все что угодно. Это только одна компания, если посмотреть выше, таких будет намного больше. Если вам интересно развиваться в этом направлении и переходить целенаправленно в такой R&D, можете выбрать и направление и компанию с точки зрения локализации.

Здесь все просто: открываем LinkedIn, смотрим что нам подходит и пробуем, пробуем, пробуем переходить. Опять же, если у вас есть запрос. Здесь ничего сложного не добавлю. С точки зрения количества ролей и открытых позиций в мире, их конечно гораздо больше, если сравнивать.

R&D в стартапах


Илья: последний блок — это разработка в стартапах, в компаниях, которые занимаются разработкой молекулы для дальнейшего вывода их на рынок или перепродажи. Российский рынок тоже в эту сторону потихонечку развивается. Да, ему пока далеко до него, потому что на международном рынке много лабораторий, специализирующихся на перепродаже и продаже конкретных моделей, конкретных молекул. В России это направление тоже развивается. Поэтому если кому-то интересны такие вещи, можно находить команды. Много кто базируется в Сколково и других местах — это тоже возможное направление.

Клинические исследования: что это и с чем это едят?
Клинические исследования*: что это и с чем их едят?

*В фармкомпаниях и CRO (clinical research organization)

Стартовая позиция
монитор клинических исследований / clinical research associate
Soft skills
навыки ведения переговоров и активного слушания, умение давать и получать обратную связь, непрямое влияние, внимательность, точность к деталям, длительная работа с документооборотом приносит удовлетворение
Hard skills
знание нормативной базы (GCP и тд), проектный менеджмент
Тип мышления
логическое, системное (важно держать в голове весь процесс от начала и до конца и оценивать последствия событий с учётом всех стадий процесса)
Илья: когда мы разрабатываем молекулу, подходим к этапу проверки на людях, тут вступает направление клинических исследований. То бишь, начиная от первой фазы, заканчивая третьей, и так далее, даже пострегистрационными исследованиями. Это курируют ребята из отдела клинических исследований. Говоря про стартовые роли, которые вы может быть будете видеть или уже видели, чаще всего это монитор клинических исследований, либо это может называться clinical research associate, бывает junior. Чтобы понять, насколько это вам комфортно или нет, разберем из чего состоит это направление, базовые вещи.
Очень большой документооборот — здесь очень важна нормативная база, когда мы проверяем, насколько все соотносится. Здесь должна быть длительная работа с документооборотом, она должна как минимум не вызывать отвращение, тогда вам будет комфортно.

Второй момент: коммуникация тоже. Вы коммуницируете с клиницистами достаточно много, достаточно регулярно. Нужно понимать, как это делать, как выстраивать отношения с клиницистами. Причем зачастую это наиболее важные люди для компании, потому что те, кто принимают участие в клинических исследованиях, потом принимают решения на других этапах.
Ну и с точки зрения мышления, здесь очень важна системность. Очень важно обладать навыками проектного менеджмента, потому что зачастую клинические исследования выстроены именно по формату проектного менеджмента, когда мы знаем четко этапы: что на каком этапе должно произойти, предсказываем примерно даты, когда должен быть включен первый пациент, последний пациент. В принципе структура достаточно понятна и во всех организациях похожа. Но и с направлениями есть две вещи.
Первая: сами эти отделы могут присутствовать в фармкомпаниях, но многие компании, особенно не самые большие, иногда сами не держат свой отдел клинических исследований, они это делают аутсорсно. Аутсорсно это делают clinical research organisation, то есть это организации, которые проводят клинические исследования. То есть свои компетенции по проведению этих клинических исследований они предоставляют фармкомпаниям.

Если вам интересно смотреть, как включаются пациенты в исследование, насколько правильно или неправильно их включили, насколько соответствует критериям включения и исключения из набора, как эти пациенты получают ценность от новых исследуемых препаратов — это соответственно все про клинические исследования.

Артем: добавлю пару слов про доклинические исследования. С одной стороны, физически все доклинические исследования проводят в научных институтах. В России у фармкомпаний нет потребности это делать у себя, потому что все есть в институтах, есть лаборатории соответствующие и так далее. Но специалисты по доклиническим исследованиям есть практически везде. Потому что понимание модели, понимание, что нужно для того чтобы пройти этот первый этап, он очень важный, он дальше ляжет в основу всей клинической разработки. И если вы промахнетесь на этом этапе, то потом на клинике можно потерять большую часть денег и времени. Поэтому специалист по доклинике — это тот специалист, который нужен и который всегда ищется из академии. Тот человек, который понимает, какие есть модели, какие есть животные, как с ними работать, что нужно делать, сколько это занимает времени. Такой менеджер по доклиническим исследованиям — это то, на что можно довольно легко перейти из работы с лабораторными животными, из институтов, которые этим занимаются.

Вопрос:
Научная степень здесь имеет влияние?
Артём:

Мое глубокое мнение, что степень — это такой показатель того, что ты способен выполнять самостоятельные задачи. У меня был как-то такой случай, я переписывался с юристом по рабочим вещам. И он написал: ничего себе, я первый раз в жизни разговариваю с кандидатом наук. И для меня это было так удивительно — я постоянно разговариваю с кандидатами наук, у нас же есть отдел, где почти все кандидаты. Но это чуточку уважения и чуточку прощения твоей коммуникации с другими людьми — я убежден, что степень нужна для этого.

Вопрос:
Есть ли какой-то потолок для человека без степени?
Артём:
Когда ты работаешь в фарме, потолка нет. Когда ты работаешь в академии и там степень сильно завязана на должностях, то да, там это необходимо критически. Здесь это лишь дополнение к твоему уважению среди коллег. Если у тебя есть способности, развиваться можно и без степени совершенно спокойно.
Вопрос:
Если нет степени, станешь ли ты руководителем?
Илья:
Я знаю очень прекрасных менеджеров, работающих в этом направлении, у которых нет даже естественнонаучного образования. У них оно техническое или гуманитарное. Они знают и разбираются идеально — одно удовольствие работать с такими партнерами. Большинство, на мой субъективный взгляд, кто работает — это биологи, выпускники различных биофаков, но не только. Что касается степени, для входа она не нужна. Здесь больше будут смотреть на те компетенции, которые мы обсудили. Смотря на руководителей этих направлений достаточно глобально, я вижу, что нет никаких степеней. Даже в штаб-квартирах больших компаний абсолютно в этом нет никакой необходимости. Для развития будут смотреть на ваши soft и hard skills.